Гуревич Фаина Рафаиловна

Гуревич Фаина Рафаиловна была одной из первых учителей, приехавших в Монче — тундру. С 1936 года работала в школе № 2 на улице Строительной, преподавала математику. Занималась общественной работой: была агитатором на избирательном участке. За хорошую работу неоднократно награждалась.

Из воспоминаний Евгения Федотова: «… Второй урок вела Фаина Рафаиловна Гуревич, классный руководитель. Она преподавала математику во всех старших классах. Староста, Ваня Константинов, встал и доложил, что в классе новичок. Фаина Рафаиловна, прежде чем начать урок, взглядом нашла меня, спросила моё имя, фамилию, записала в журнал. Про себя я отметил, что в отличие от директора школы она говорит с учениками на «ты», разговаривает отрывисто и довольно бесцеремонно, не терпит ни малейшего шума в классе; сильно щурит глаза, когда с кем-либо разговаривает – близорука, но очки не носит; видимо, уже всех знает по фамилиям и узнаёт по голосу, так как замечания делает, не оборачиваясь к классу, точно называя фамилию и стуча мелом по доске. «Да, у этой не разгуляешься», — невольно подумал я при виде того, как весь класс затухал и молча смотрел ей в спину, когда она на доске записывала условия задачи.

Фаина Рафаиловна не входила, она влетала в класс, с остервенением бросала на учительский стол тяжёлую пачку наших тетрадей, возвращаемых после проверки, вместе со своей дамской сумкой, которая скорее напоминала затасканную хозяйственную, прищуренным взглядом окидывала класс и, не переводя дыхания, начинала:

— Всё могла ожидать, но чтобы такую небрежность… Противно в руки брать некоторые тетради.… Учитесь у Петуховой аккуратности…

Она проходила между рядами парт, раздавая тетради с проверенными домашними заданиями, приговаривая: «Не думаешь, что пишешь» — и тетрадь шлёпалась на парту. «Похоже, не понял условия задачи.…Как это пятёрка в кубе равна двадцати пяти.…У тебя что, своя «теорема Пифагора?..» — и так далее, после каждой фразы тетрадь шлёпалась на очередную парту. Все молча проглатывали её колкие комментарии, иногда довольно обидные, но в целом справедливые.

…Математика в общей системе наших занятий занимала особое место. Все её разделы – алгебру, геометрию и тригонометрию – вела наша классный руководитель Фаина Рафаиловна. Теперь мы её уже хорошо понимали, знали, что можно от неё ожидать. Она явно не любила официальные классные собрания и проводила их в крайне редких случаях, а когда мы были в десятом классе, то и вовсе их не проводила, берегла наше время. Но вместе с тем всячески поощряла школьные вечера отдыха. «Ребята сильно устают, нужно снимать напряжение», — каждый раз говорила она директору и получала добро. Все вопросы решала в индивидуальном порядке и задерживала в школе после уроков только тех, кого непосредственно касалось…

…Фаина Рафаиловна могла вспылить, даже накричать в сердцах, но от этого ни у кого из нас не возникало чувства незаслуженного нарекания или тем более оскорбления. Не возражая, мы молча выслушивали её вспышки. За три года всякое случалось. Мы видели её слёзы, причинённые нами, и переживали, что являлись причиной таких её огорчений. К концу учёбы она обращалась с нами так, словно все мы были её взрослые дети, бесцеремонно, открыто, справедливо, иногда бурно, иногда спокойно, но всегда с беспокойством, чтобы с нашей стороны не было никакой фальши…

…На второй день после прощального школьного вечера – тогда слово «бал» было не в моде – мы провожали свою наставницу, классного руководителя Фаину Рафаиловну. Она уезжала на лето в Мариуполь. Там были её родители и семилетний сын. Провожали человека, который три года нас опекал и распекал, защищал и отчитывал, не позволяя делать это никому другому в школе. «Я разберусь и сделаю должное внушение», — говорила она в таких случаях. Отчитывала без дипломатии, без скидок, с открытым сердцем, строго и справедливо. И мы видели её слёзы обиды и возмущения. Теперь мы с ней расставались…Фаина Рафаиловна стояла рядом с кондуктором, вагон медленно удалялся. Наша учительница, ставшая для нас родным человеком, махала нам рукой и платочком утирала слёзы. Такой мы её видели в последний раз…

Мы не могли тогда даже предположить, навстречу какому кошмару она поехала, какая ужасная участь ждала её впереди, в Мариуполе…».

Во время Великой Отечественной войны Гуревич Ф. Р. находилась в г. Мариуполе. Была схвачена фашистами и повешена.

Использованная литература:

Мончегорск — сплетение судеб: сборник воспоминаний / Музей истории г. Мончегорска. — Мончегорск: Добрый день, Мончегорск, 2007 (Апатиты). — 144 с.