Шевелев Иван Константинович

Шевелев Иван Константинович держал оборону Ленинграда в 1942-43 годах. Трагедия 2-й ударной армии 327 стрелковой дивизии, в которой воевал мой дед, до сих пор является незакрытой страницей нашей истории. При этой попытке первого прорыва блокадного кольца вокруг Ленинграда и в «Волховском котле» погибли десятки тысяч человек, останки большинства из них так и остались, незахороненными… Зима 1942 — 1943 года была самая суровая и тяжелейшая, не только для солдат, но и жителей страны.

Иван похоронен в братской могиле в Ленинградской области, Мгинском районе. Его имя занесено в Книгу Памяти, погибших в Великой Отечественной войне.

Его жена Надежда, моя бабушка, пережила тяжелейшие годы войны, подняла троих детей и до самой смерти любила своего единственного мужа Ивана. Она дожила до 94 лет и каждый день хранила воспоминания о любимом муже.

Его единственный портрет висел в её доме, и когда она глядела на него, в её глазах читалась нескончаемая любовь к нему и неимоверная горечь утраты. Надежда так и не побывала на могиле своего мужа, наверное, оттого, что пришлось бы окончательно поверить в его смерть, что для неё было неимоверно тяжело, даже по прошествии лет.

 

Рассказ о трагической судьбе

Зима. Назойливый холод пробирал до самых костей и словно изголодавшееся животное кусал каждую клеточку измученного тела. Иван сидел вместе со своими сослуживцами в свежевырытом, и оттого неглубоком, окопе. Потертая и дырявая от пройденных боев шинель не спасала от жуткого холода, покрытые инеем ресницы, слипались, а, раскинувшаяся над головами солдат, ночь увлекала забыться, уснуть и не просыпаться в этом мире нескончаемых боёв. И только мысли о Наденьке заставляли биться его сердце наперекор злосчастному морозу.

Он вспоминал свой теплый деревянный дом в родной деревеньке и её лицо, доброе, нежное лицо любимой Наденьки. Вот она стоит у горячей печи с, дымящимся от жара, румяным пирогом и нежно улыбается мужу. А вот она, укутанная в беленький платочек, бережно раскачивает люльку с их первенцем. Дети… Где-то там, далеко в родных краях осталась Наденька с тремя его родными детьми. Младшему сыну было всего семь месяцев, когда Ивана забрали на фронт. Сердце его сжалось. Он вспомнил, как при расставании не мог выпустить своё дитя из рук, как дрожало всё внутри, и как красивое лицо Нади заливалось слезами.

    Он протяжно выдохнул, а из его глаз потекла горькая слеза и тут же замерзла на полпути. Еще год назад он был лучшим кузнецом в округе, а сейчас сидел в окопе после нескольких тяжелейших боёв за оборону Ленинграда, с винтовкой в руках из которой убил десятки, а то и сотни немцев. Сколько их было, он не знал, а убивать для него и вовсе было дико, но за свою Родину, за своих детей, за свою Наденьку он каждый раз шел в бой без страха и опасения за свою жизнь.

Отвлекшись от воспоминаний о доме, Иван осознал, что от холода уже совершенно не чувствует ног, обутых в тяжелые и холодные кирзовые сапоги. Если б только можно было согреться, он прошел бы ещё ни один бой и вернулся бы к ней, к своей родной Надежде… Если бы только согреться… Если бы только…

Иван посмотрел вокруг — по обеим сторонам окопы сидели солдаты и чуть слышно постанывали от холода, их потухшие лица выражали только нескончаемую муку. Он подумал, что, наверное, каждый из них мыслями находится сейчас в своем теплом доме со своими матерями, жёнами, детьми…

— Ну, брат, поживем ещё… – произнес глухим осипшим голосом Иван и слегка подтолкнул плечом своего соседа. Тот медленно и с неестественным хрустом повалился на снег. Иван ринулся к нему и ужасом осознал, что солдат, с которым он несколько часов бок о бок отбивался от врага, мёртв.

    «Нет. Только не так. Нет. Нельзя вот так умереть», — завертелись тревожные мысли в голове Ивана. Он попытался выпрямить скованные холодом ноги, но совершенно не чувствовалось, были ли они у него по-прежнему или отмерзли напрочь. Он попытался встать, чтобы хоть как-то согреться, переминаясь с ноги на ногу.

— Иван, ты что?! Сядь! – едва вскрикнул с противоположной стороны окопа его земляк.

— Не могу вот так умереть… — он пристально посмотрел на испуганного земляка и встал во весь рост.

Вмиг послышались выстрелы. Снова начался бой. Иван увидел далеко впереди движение врага. Он схватил скованными от холода руками винтовку и выстрелил вперед. Тут же в его груди стало непривычно горячо. Он опустил глаза и увидел кровь. Он знал, что его пуля то же попала во врага. В самое его сердце. «Пусть лучше так, чем от холода. Лучше умереть в бою, чем от холода. Лучше в бою…».

— Наденька… – шёпотом слетело с его губ вместе с освободившейся душой…

Лихманова Анна Дмитриевна, 2018 год